В СМИ и интернете всё чаще появляются работы о крымских караимах, где, основываясь в основном на статьях М. Кизилова, как мантру повторяют тезисы о фальсификациях и выдумках, не задумываясь, тиражируют постулаты о подделках и прочих неприглядных фактах караимских авторов. Особенно часто это происходит при описании бытовых и культурных особенностей крымских караимов (караев).
Например, в статье «Ильяш Караимович и Тимофей Хмельницкий: кровная месть, которой не было» Кизилов утверждает, что документ второй половины XVII века, опубликованный С. Шапшалом, «прямо противоречит всем доступным источникам по религии и этнографии восточно-европейских караимов», в том числе название караимского некрополя «Балта-Тиймэз» создано С. Шапшалом и «не упоминается ни в одном другом историческом документе XVII-XX вв.», традиционное наименование кладбища – «Иосафатова долина», культ дубов не мог быть у караимов, что «Ни один из последующих путешественников или караимских авторов вплоть до 30-ых гг. XX в. не упоминает о распространении среди караимов почитания дубов или других деревьев как религиозного культа». Так ли это?
Замечу, что топоним – это название какого-либо географического объекта. Названия могут меняться, забываться, существовать параллельно, быть разными на разных языках, быть официальными, народными, старыми, древними… Если группа людей называла и называет объект Балта Тиймэз, то такой топоним существовал и существует.
Название «Иосафатова долина» до XIX века было не распространено и бытовало, большей частью среди религиозных деятелей. Например, в письме, хранящемся в Государственном архиве Республики Крым, старшему газзану Кале С. Бейму от Таврического и Одесского Караимского Духовного правления в феврале 1860 года гахам С. Бабович пишет: «Это место Иософатовою долиною Им [Беймом] названное в котором почивают почётные и учёные старики? Если Караимское кладбище, то почему и кем дано ему это название?».
О том, что на караимском кладбище росли дубы – «заповедные деревья, к которым не должна прикоснуться ни пила, ни топор (балт тыймезы)», в журнале «Караимская жизнь» [№ 5-6] в 1911 году пишет не С. Шапшал, а редакция (редактор-издатель В. И. Синани).
Напомним также, что крымские караимы разговаривали на караимском языке (тюркский), а «Иософатова долина» – именование русское. В народной памяти сохранилось немало микротопонимов, которые вряд ли найдутся в источниках и литературе, но это не значит, что они не существуют. К примеру, нет на карте мест Мамай кора под Чуфут-Кале, Богаз у Восточных ворот, Ашламакун в долине Ашлама, саклавташ по краю Бурунчака и других, которые помнили ещё недавно караи поколения конца XIX – начала ХХ веков (Э. Кальфа, А. Кальфа, Сем. Шапшал, Б. Кокенай, С. Мангуби, С. Кальф-Калиф, М. Дубинский и др.), и знают уже дети – участники караимского лагеря (1997-2018 гг.). Да и Канлы-дере по сведениям караев не совпадает с общепринятым. Караимы считают, что это небольшое ущелье располагается около кладбища Газы-мансур, а официальные источники помещают его перед подъёмом в Успенский монастырь (вероятнее всего это два разных ущелья – Ханлы-дере и Къанлы-дере).
Кизилов пишет, что «по заключению дендрохронологической экспертизы, проведённой в сентябре 1998 г. лабораторией Института археологии НАН Украины, древнейшие экземпляры дуба скалистого, растущие на территории долины датируются 1780-1785 гг. … значит, что в XVII веке дубов на территории Иосафатовой долины ещё попросту не было».
Это противоречит опубликованным данным докторов биологических наук К. Ефетова и Ан. Ены, о том, что сохранившиеся дубы насчитывают 300–600 лет. В прилегающем к кладбищу лесу учёные обнаружили только молодые дубы. Добавим, что от старой дубовой рощи к нашему времени сохранилось всего около десятка деревьев.
В 1812 году путешественник Э. Кларк о караимском кладбище писал: «Это прекрасная роща, лежащая в глубоком ущелье и утопающая в мрачной тени величественных деревьев и нависающих над ней скал». Вряд ли к деревьям, насчитывающим 25-30 лет, можно применить такие эпитеты.
Кизилов упоминает Палласа, который был в Крыму в 1793-4 годах и сообщил, что «крымским ханам было достаточно пригрозить караимам уничтожением кладбищенских деревьев, чтобы добиться от них “добровольных” денежных субсидий». Но Кизилов почему-то не замечает, что Паллас увидел кладбище «осенённое прекрасными деревьями» в 1793 году, а по соображениям Кизилова, они появляются там не ранее 1780-85 годов!
По Кизилову, «Благоговейное отношение караимов к росшим на кладбище деревьям можно объяснить караимской традицией, согласно которой на территории некрополя запрещалось проводить вырубку деревьев и прополку сорняков, т.к. кладбище должно было медленно возвращаться к своему изначальному природному состоянию». Это не соответствует действительности.
«Караимская жизнь» [№ 5-6] в 1911 г. обеспокоена: «Три года тому назад на очистку кладбища были израсходованы 500 р. полученныя от г-жи Шишман. Прошло три года и опять всё заросло».
Для выполнения работ по содержанию территории в порядке до национализации общиной нанимался смотритель, да и потом долго присматривали бахчисарайцы, пока это было возможно.
Вплоть до 1950-х годов здесь хоронили крымских караимов (даже умерших вне Крыма), а безмогильные памятники йолджи-таш ставят и по сей день.
На кладбище регулярно приходили люди, поэтому некрополь расчищали для беспрепятственного прохода к могилам родственников. Б. Ельяшевич пишет, что в дни поминовения усопших сюда «со всех концов съезжались женщины для оплакивания своих умерших. Усевшись под тенистыми ветвями громадных вековых деревьев, они… затягивали душу раздирающие мелодии с тут же симпровизированными куплетами «шербиет»а [траурная песня] о суетности мира…».
Некрополь был так важен в жизни народа, что его обязательно посещали перед хаджем. А. Фиркович в 1830-1831 годах сообщал: «… мы все, которые должны были ехать в Ерусалим вместе с верным князем и уполномоченные джамаата … поехали в Кале… В храме – кенаса с выносом священных книг учёные благословили паломников. Весь джамаат вышел из храма: впереди паломники, позади джамаат, а учителя и ученики школ с песнопениями в честь паломников… проводили их до кладбища» [перевод Б. Кокеная]. Скажите, как посещать кладбище, если оно поросло кустарником?
Многие путешественники упоминают рощу на кладбище. Причём некрополь с деревьями составлял резкий контраст с безлесыми окрестностями. Н. Берг, например, пишет в 1855 году: «Тотчас нашим взорам открылась дивная Иосафатова долина – ущелье в горах, покрытое вековыми дубами… Удивляешься этим чудным дубам, вознёсшим свои вершины над скалами и возросшим на скалах. Кукушки перелётывают с дерева на дерево в этом заповедном истинно священном лесу… На дубах стоят цифры; каждое дерево известно, и там запрещено рубить. Но это, кажется, напрасно: никакая рука не подымется повалить такое дерево, хранимое заповедью веков!».
Мощные многовековые деревья изображены на картинах и гравюрах начала – первой половины XIX века К. Боссоли, К. Кюгельгена, О. Раффе. На открытках начала ХХ века, кроме дубовой рощи, забора с воротами, калиток, дома смотрителя, видно и окружающее кладбище безлесое пространство.
В справке 1932 года научного сотрудника Бахчисарайского музея Неймана за подписью У. Боданинского отмечается: «Роща на этом кладбище… представляет памятник природы, составляющий резкий контраст с голыми склонами Чуфут-Кале».
Ситуация изменилась после национализации некрополя. За объектом перестал следить смотритель, и постепенно кладбище зарастало, что видно по фотографиям 1930-х годов. Сегодня там наряду со старыми дубами растут и другие деревья, возрастом 90 лет и моложе. В окрестностях также вырос новый лес.
О почитании кладбища и его дубовой рощи, что является отголоском культа почитания дубов, сообщали и писали крымские караимы Б. Кокенай, М. Коджак, Л. Габай (Ефетова), М. Дубинский, Т. Ормели и др. М. Дубинский, например, часто говорил, что «дубочки сберегли» его семью.
О почитании конкретно этого некрополя говорят и факты: на Балта Тиймэз росли издавна дубы, другую растительность расчищали, в том числе и в округе; кладбище посещали перед хаджем вне зависимости от места жительства; караи не прекращали посещение Балта Тиймэз даже в тяжелые годы гражданской войны и гонений на религию и национальную культуру; сюда стремились паломники из бывшего СССР и зарубежья вплоть до наших дней; семья Дубинских, а потом другие караи Бахчисарая и Симферополя продолжали по возможности сохранять некрополь; после запрета на захоронения, продолжали устанавливать безмогильные памятники; уже в наши дни кладбище посещают после смерти близкого человека, ища успокоения; иногда сюда приезжает по завещанию пожилого родственника; пожилые караимы не заходили на кладбище, если там кто-то был; здесь молились у дубов и т.д.
Историк В. Кропотов считает, что «Осознание источника существования и места его нахождения (Балта Тиймэз) проявлялось в том, что при переселении караимов в другие местности, подобных Балта Тиймэз новых кладбищ не возникло… При этом древний обычай родовых захоронений (ведущий также начало с Балта Тиймэз) сохранялся».
Этнограф Б. Кокенай писал: «Никто не сомневается, что религия караимов строго монотеистична, и поэтому трудно себе представить теперь, чтобы народ этот был древопочитателем. Известно, что ни одна из религий не появилась вдруг сама по себе, а каждая новая религия была создана на основе предшествовавших, более древних религиях… у каждой из религий частично сохраняются традиции и каноны, оставшиеся с древнейших времен от предшествовавших им религий и слившиеся в обряды новой религии. О чем говорит уважение караимов к священным дубам Иософатовой долины – кладбища караимов при пещерной крепости Кырк-Йер (Ч.-Кале) близ Бахчисарая? Это ведь тоже остатки древних религиозных традиций, сохранившихся в монотеистической религии караимов. Известно, что караимы – жители Кырк-Йера очень чтили дубовую рощу…».
Культ почитания дубов, несомненно, был у крымских караимов в прошлом, о чём свидетельствуют, в том числе, и его отголоски сегодня. Но сохранившиеся до нашего времени остаточные явления прежних верований, выраженные в мировоззрении, поведении, поговорках, суевериях и прочих этнографических особенностях, отнюдь не исключают того, что крымские караимы уже давно являются приверженцами самостоятельного монотеистического караимского вероисповедания.
В заключение отмечу, что мною здесь приведены не все известные источники о кладбище. Большинство их опубликованы и, несомненно, известны Кизилову. Однако ему проще объявить всех крымских караимов фальсификаторами, чтобы подтвердить свои «разоблачения», тем самым оскорбив национальные чувства большинства караев.
А. Полканова
О дезинформации Кизилова можно прочитать здесь и здесь, и здесь, а может здесь
Караи 
Дезинформация о Балта Тиймэз: 3 комментария