карты – нетрадиционная вышивка крымских караимов.
В собрании Музея истории, культуры и религии крымских караимов-тюрков им. Тамары Ормели есть интересный фрагмент вышивки начала XX века, переданный Юрием Полкановым. А ему, в свою очередь, подарила эту любопытную вещь Ирина Айваз из Феодосии. Для чего была предназначена эта вышивка не ясно. Представляет собой она полосу хлопчатобумажной белой ткани шириной 8 см с незатейливо вышитыми крестиком картами всех мастей в произвольном порядке: шесть черв, десять бубен, дама треф, шесть пик и др.
В начале прошлого века среди караимок уже достаточно большое распространение получила вышивка крестом. Часто так украшали полотенца. Но орнамент ещё сохранял традиционные мотивы. Встречался различный геометрический узор, а в растительном преобладали цветы (гвоздики, тюльпан, роза…) и изогнутые веточки. Почему же автор избрала такой нетрадиционный орнамент, как карты?
Оказывается, в то время игра в карты была очень распространена, если не сказать больше. Редактор московского журнала «Караимская жизнь» С. Раецкий в статье «Национальная болезнь» (Караимская жизнь, N 3-4 за август-сентябрь 1911) назвал карты национальной драмой, нарывом, который ведёт к разложению всего организма. Масштабы болезни можно представить даже по тому факту, что в Феодосии, например, сами родственники игроков обращались в полицию, чтобы остановить работу незаконных игровых домов, устроенных специально для пристрастившейся к картам караимской молодёжи. «Карты… – вот мрачное слово, которое так знакомо караимскому уху. Вот кошмар всей нашей маленькой жизни» – сокрушался автор. Он писал, что карточная игра для крымских караимов принимает характер какого-то массового психического заболевания и называл её психологическим алкоголизмом. Интересно, что в этой «обывательской трагедии» С. Раецкий обвинял «старые, малокультурные элементы нашей среды, вся жизнь которых проходит между клубом и кофейной», то есть тех, кто, как сейчас бы сказали, вёл традиционный образ жизни.
Размах игр и размеры ставок впечатлили СМИ. Политическая, литературная, научная, общественная и коммерческая газета «Одесские новости» в то время сообщала о Евпатории, что «живой пульс жизни бьётся в клубе и в многочисленных кофейнях! Картёж, самый азартный картёж, поглощает коренного евпаторийца. Игра ведётся всюду непомерно крупная, многотысячная. Играют не только мужчины, но с одинаковою страстью и женщины. Ни в одном маленьком провинциальном городке вы ни найдёте такого крупного размаха в азарте». Проигрыши в пятнадцать – двадцать тысяч были заурядным явлением в обыкновенных кофейнях.
«Крымский вестник» в 1911 году с иронией писал о «метеорологическом средстве по определению времён года» – если кофейни полны игроков, значит, в Евпатории наступила зима. И это при том, что до 1917 года в Российской империи действовал «Устав о предупреждении и пресечении преступлений», который воспрещал азартные игры. А разыскивала, наблюдала, пресекала запрещённые картёжные сборища и возбуждала судебные преследования участников азартных игр полиция.
Газета «Южные ведомости» уведомляла читателя, что азартный сезон (осень и зима) в Евпатории доставляет много хлопот полиции, которая «учиняет облавы в кофейнях, составляет протоколы, но облавы и протоколы – сами по себе, а азарт – сам по себе». «Облавы и протоколы только побуждают кофейщиков и игроков ухищряться провести полицию и замести следы во время внезапной облавы». Газета приводит названия карточных игр, о которых сегодня мало кто знает: «шменъ де-феръ», «макао», «иллюзион».
Генерал Яков Кефели в воспоминаниях о герое Русско-японской войны (1904 – 1905), поручике Марке Тапсашаре, описывая последнюю встречу с ним, упомянул о его просьбе: «Вчера ночью я много проиграл в карты. Не везло. У меня осталось только 300 рублей. Если вы благополучно вернётесь домой, передайте их моей матери. Они мне больше не нужны. Он вручил мне три катеринки».
Там же у Я. Кефели встречаем: «Пятый караим в Артуре мне был хорошо известен ещё во время осады. Это морской чиновник Кокизов. Он служил бухгалтером в портовой конторе. Он был крещённый и страдал обще-караимским недугом – любил карты».
«Караимская жизнь» упоминает, что кроме карт, с наступлением зимы заработанные средства пускались в оборот на «кофейном рынке» с помощью домино, бильярда и лото.
Такая ситуация, видимо, была порождена хорошим материальным положением и скукой. Проводили дни за азартными играми люди разных национальностей, но среди них не мал был процент крымских караимов.
Предания, о том, как дедушка, или кто-то из родственников в Евпатории играл три дня (неделю) подряд и выиграл (проиграл) какую-то огромную по тем временам сумму денег до сих пор сохраняются в некоторых караимских семьях. Послереволюционные и доперестроечные поколения караев любовь к карточным играм сохранили, но предпочитали тихие пасьянсы, табурлет и преферанс.
Рукодельницы, привыкшие отражать в изделии окружающий мир, в начале ХХ века вместо привычных раньше алтын-баш (налобного украшения), солярных знаков, миндаля, и пышных букетов цветов в вазах, следуя всеобщему увлечению картами, стали вышивать шестёрки, семёрки и тузы.
А. Полканова
Караи 