Хджи Хан С. Шапшал 
Л. Ефетова (Габай)
15 мая 2021 года исполнилось сто лет со дня рождения замечательного человека, врача, зхнатока караимской культуры, хранителя народной памяти Лидии Александровны Ефетовой (Габай). Публикуем фрагмент её воспоминаний.
Спустя несколько десятков лет С.М. Шапшал решил вновь посетить Крым, побывать на родине, повидать родных, близких и друзей. Он приехал в Симферополь в сопровождении С.Н. Новицкой и поселился у своих племянников Шапшалов. Его встретили всеобщие любовь и уважение: наперебой приглашали многочисленные родственники, близкие и знакомые устраивали в честь Шапшала обеды и вечера. Так, его пригласили на вечер к моей тётушке А.А. Ефетовой, мать которой была урождённая Шапшал, а тётя приходилась ему внучатой племянницей. Естественно, собрались все родственники, включая и меня.
Прежде всего, поразила внешность Серайи Марковича: маститый старик высокого роста, с совершенно седой шевелюрой и бородой, с очень хорошей кожей (несмотря на 80 лет, у него было мало морщин), с румянцем на щеках и живыми ярко-голубыми глазами. Речь была по-восточному цветистой, с мягкими вкрадчивыми интонациями. Конечно, гость находился в центре внимания, что его нисколько не смущало. Держался свободно и с большим достоинством. Беседа была оживлённой и часто прерывалась весёлыми шутками и смехом. Все старались показать ему фотографии родных, почему-либо отсутствующих на вечере, и рассказать о них.
Одна из присутствующих дам показала фото своего сына с женой. На нём была изображена молодая, очень интересная женщина. Серайя Маркович вкрадчиво спросил: «А кто она урождённая?». Дама, поняв суть вопроса, сказала, что русская, но очень хорошая, обаятельная, добрая, внимательная, чуткая жена и любящая мать. Серайя Маркович чуть усмехнулся углами рта и сказал: «Я видел женщин очень многих национальностей, но лучше караимок я женщин не встречал».
Мою двоюродную сестру Т.М. Ефетову, которая тогда ещё не была замужем, он спросил: «Тусенька, за кого выйдешь замуж?». Она ответила: «Дядя, мне всё равно, был бы хороший человек». Вскоре она вышла замуж за караима, и Серайя Маркович подарил ей в качестве свадебного подарка старинную персидскую серьгу.
Серайя Маркович беззаветно любил и боготворил свой народ. Я в то время работала начмедом в Евпатории в детской больнице и раз в две недели приезжала на воскресенье в Симферополь повидаться с родными. В один из таких приездов к нам пришла племянница Серайи Марковича Мария Фёдоровна Шапшал. Она спросила, знаю ли я, где в Евпатории находится дом Карамана, и, если знаю, не могла бы проводить к нему дядю. Я ответила, что знаю и могла бы это сделать, но уезжаю очень рано, в шесть утра, так как в 8-30 надо быть на работе, а автобус идёт два часа. Мария Фёдоровна ответила, что их нисколько не смущает время, так как дядя встаёт рано, да и в автобусе будет не жарко.
На следующий день на автостанции встретились с Софьей Николаевной и Серайёй Марковичем. Их провожали племянники, меня — родные. Мы сели в автобус и покатили.
Автостанция в Евпатории находилась тогда недалеко от собора, откуда до дома Карамана было рукой подать.
Караман — давний хороший знакомый Серайи Марковича. В своё время он помог ему выбраться из Евпатории. Караман — прозвище, под которым он был знаком всей Евпатории. Настоящее его имя М.М. Кумыш-Кара. У него был хороший дом в несколько комнат в центре старого города, где Серайе Марковичу было удобно расположиться и где Софья Николаевна могла иметь отдельную комнату.
Сам Караман во время торговал на базаре всяким старым хламом: у него можно было найти всё — от гвоздя до школьного звонка. Мы прибыли в Евпаторию около восьми утра и через несколько минут стояли у парадных дверей дома Карамана. Позвонили. Минуты через две открыла двери жена Карамана Розочка. Её имя было Розалия Вениаминвна, но вся Евпатория её так называла иронически.
Увидев нас и сообразив, кто стоит перед ней, она мгновенно захлопнула дверь перед нашим носом, и мы остались на улице. Прошло минут пятнадцать. Мы недоуменно переглядывались друг с другом. Я стала нервничать, так как опаздывала на работу и не знала, что мне делать. Оставить двух пожилых людей на улице я не могла, увести их к себе тоже, потому что снимала крохотную комнатушку у старушки-караимки, где просто негде было ступить.
Серайя Маркович смотрел растерянно и недоуменно. Внезапно дверь отворилась и перед нами предстала Розочка. Но в каком виде! Она была похожа на витрину ювелирного магазина. На голове замысловатый головной убор. На груди несколько старинных серебряных брошей. На животе два караимских пояса с большими бляхами. Руки унизаны браслетами, пальцы — кольцами. В руках она держала на подносе хлеб, на нём солонку с солью. Она припрыгивала и пританцовывала вокруг Серайи Марковича, приговаривая: «Тенрика, Тенрика, добро пожаловать, милости просим!». Я еле сдерживалась от хохота. Серайя Маркович иронично улыбался в усы.
Я была рада благополучному окончанию этой эпопеи и побежала в больницу.
Но… Оказалось, всё это было только началом. В больницу я прибежала с опозданием, и сейчас же меня обступили сотрудники-караимы. А их было немало. Наш главврач — болгарин — хорошо относился к караимам, считал их очень честными и порядочными, благородными людьми, и поэтому при устройстве наработу к нему принадлежность к караимам являлась лучшей рекомендацией. Плотник, завхоз, дезинфектор и ряд врачей у него были караимы. Все они сгрудились вокруг меня и стали расспрашивать, правда ли, что в Симферополь приехал Шапшала, как он выглядит и не собирается ли в Евпаторию. Так как мне было строго-настрого заказано никому не говорить, что приехал Серайя Маркович, то я отвечала, что ничего не знаю, ничего не слышала и не видела.
Караман, как ни в чём не бывало, продолжал торговать на базаре, и все решили, что всё это необоснованные слухи.
Серайя Маркович свободно расхаживал по Евпатории, и никто его не узнавал. Он посещал знакомые места, купался в море, а плавал и нырял он как рыба, не смотря на свои годы, и наслаждался инкогнито. Но вот случилась беда. Через несколько дней заболела Софья Николаевна. У неё поднялась высокая температура, появились боли в животе. Серайя Маркович переволновался. Понадобилась медицинская помощь, и он вспомнил обо мне. Моя хозяйка, очень милая и благородная старушка, убирала и мыла пол, стоя на четвереньках, когда Серайя Маркович постучал в дверь. Она не расслышала. Тогда он приоткрыл дверь и вошёл. Увидев высокого незнакомого мужчину, она испугалась. Он заговорил с нею по-русски. Она очень плохо понимала и говорила по-русски, а когда волновалась, совсем ничего не понимала. Тогда он заговорил по-караимски, на её родном языке, что её очень удивило, а когда он объяснил, кто он такой, она совсем потеряла дар речи. Больше всего её взволновало то, что, войдя, он застал её в столь неприличной позе. Она быстро сбегала по коридору за Бибой [Бибуш – прим. редакции] Сараф (также племянницей Серайи Марковича), и они уже вместе его принимали.
Я вернулась домой к пяти часам, и моя хозяйка взволнованно, запинаясь, начала мне говорить, что он пришёл, он сказал и т.д. Но так как она роды [женский и мужской – прим. редакции] всегда путала, то я начала перебирать всех своих знакомых – и женщин, и мужчин – и никак не могла понять, о ком идёт речь.
Софья Ароновна волновалась всё больше, возмущалась моей непонятливостью. Тогда я сказала: «Скажите мне по-караимски, кто же в конце концов приходил?».
— Деим сана гахан кельды (Говорю тебе – гахан приходил).
Тут удивилась я.
— Он придёт ещё, — сказала она, — ему заболел.
— Разве у него есть дети? – спросила я (я детский врач). Это её крайне разозлило и обидело. Такое непочтение к гахану.
— При чём здесь дети?
Пока мы объяснялись, пришёл Серайя Маркович и объяснил, что заболела Софья Николаевна. Я стала доказывать ему, что я детский врач и что рядом с Караманом живёт доктор Кальфа.
Тогда он очень серьёзно сказал: «Но она же женщина». Такой число восточный взгляд меня поразил. Я уговаривала Серайю Марковича пойти вперёд, а я сейчас же пойду следом. Мне не хотелось появляться на улице в его обществе, потому что все сразу же догадаются, кто он. Но он был неумолим. Мы с ним вместе прошли из нового города, где я жила, в старый, и я ясно чувствовала и видела, как вслед нам открываются окна, двери, калитки, и караимы сразу догадываются, кто идёт радом со мной.
И действительно, не успела я посмотреть больную и назначить лечение, как к Серайе Марковичу явилась делегация караимов во главе с газзаном Б.С. Ельяшевичем поздравить того с благополучным прибытием.
Инкогнито Серайи Марковича закончилось, и с тех пор десятки любопытных глаз сопровождали его повсюду.
26.10.1991г.
Караи 